Перерыв на жизнь - Страница 63

К оглавлению

перекрестки, пропускают машины, останавливаясь на светофорах, почти бегут, пересекая двухполосную магистраль.

Женские каблуки звонко стучат по промерзшему асфальту. Они с Артёмом потеряли первоначальный ритм, совсем сбились с

него, они уже не уже не прогуливаются, а бегут куда-то. Наверное, Гергердт тоже не привык совершать такие прогулки. Не

умеет. Он тащит ее за руку, и она еле поспевает за ним, начиная задыхаться от холодного воздуха. Закашливается, делая

очередной колючий вдох, и они останавливаются. Рада обхватывает Гергердта руками, вцепляясь в пальто заледеневшими

пальцами. Она вся вжимается в него, пытаясь успокоить дыхание и найти утерянное тепло, глубоко дышит, вбирая

умопомрачительный запах, который на морозном воздухе раздражает по-новому, она его втягивает, стремясь подольше

задержать в себе. Целует Геру, приникая к холодной шершавой щеке бесчувственными губами. Он обнимает ее, небрежно

сжимая плечи, целует в губы, жадно и нетерпеливо. И этот поцелуй получается невыносимо горячим. Все ее существо вмиг

отогревается, оживает. Но Артём не дает разгуляться страстям, снова тянет ее вперед. Теперь идет чуть медленнее, но

целенаправленно. Куда-то ведет ее.

— Есть я точно не хочу, — предупреждает Рада, когда понимает, что они двигаются к пятиэтажному ресторанному

комплексу.

— А мы не будем есть, мы будем пить и закусывать.

Они входят в стеклянные двери, раздеваются в гардеробе. Рада с удовольствием снимает пальто, в котором насквозь

продрогла, вытаскивает из кармана пачку сигарет и теряется на мгновение, не зная, куда ее деть. Проходить в зал, держа

пачку в руках, как-то не очень удобно. Но ее сумочка осталась в машине. После недолгих раздумий Рада извиняется улыбкой

и сует сигареты в карман пиджака Артёма. Артём не протестует, но усмехается. Они поднимаются на третий этаж, проходят

в зал, администратор предлагает им на выбор два столика. Удивительно, что еще есть свободные.

Рада задерживает взгляд на самом дальнем у высокого окна, и Артём, не раздумывая, ведет ее к нему.

— Я правда не хочу есть, — предупреждает Рада, усаживаясь на стул, который Гера любезно отодвигает для нее.

— Я же тебе сказал: мы будем только пить и закусывать.

— А что пить будем?

— Чтобы согреться.

— Водку?

— Ее самую. Пить водку и есть строганину.

— Кошмар какой, — ужасается Рада со слабой улыбкой, но тем не менее не отказывается, — я в себя за весь вечер еле

бокал вина влила, а ты мне водку предлагаешь.

— Я не предлагаю, я настаиваю. А то ляжешь завтра с температурой.

Рада вздыхает, потирая ставшие нечувствительными ладони. И правда, она так замерзла, что готова и водки хлебнуть.

Затылок ломит, в ушах шумит.

— Ну вот и договорились, — довольно кивает Гера и тут же становится серьезным. — Посиди, я отойду, мне позвонить

нужно. Я быстро. Две минуты.

Он выходит из-за стола и идет к выходу, по дороге останавливает официантку, что-то говорит ей, указывая на их столик.

Наверное, делает заказ. Когда девушка подходит к Дружининой, интересуясь, желает ли она что-нибудь заказать, Рада

просит кофе, находя свое положение довольно забавным. У нее с собой нет ничего. Ни сумочки, ни кошелька, ни карточки.

Даже сигареты и те в кармане у Геры. Никогда с ней такого раньше не было. Никогда такого она себе не позволяла. С кем

бы ни ходила в ресторан, где бы ни развлекалась, у нее всегда с собой имелись деньги, чтобы заплатить за себя.

Артём возвращается. Он серьезен и странно задумчив. Молча смотрит на нее. Не часто она ловит на себе такой взгляд, но,

когда ловит, от него бегут колкие мурашки. Ей снова неловко. И снова Рада не может понять причины этой неловкости.

Тревожность создается от какого-то интуитивного ощущения. Холодок внутри.

— Ну ты и пошлячка, Дружинина, — неожиданно усмехается Гера, и Рада выходит из легкого ступора. — Милый… Что это за

милый?

— Я пошлячка? — смеясь переспрашивает она. — «Милый» звучит пошло?

— До невозможности.

— Вот и отлично, теперь тебя только так и буду называть, — смеется. — Значит про секс говорить не пошло, а милый —

пошло.

— А что в сексе пошлого? Секс — это удовольствие.

— Это да-а-а, — протягивает Рада неопределенно и загорается тайной улыбкой, вспоминая их переписку.

— Слушай…

— Что?

— А ты не обижаешься, что я тебя Герой зову? — На вечере заметила, что никто не зовет его так, только по имени. Она

даже стала себя контролировать, чтобы не оговориться случайно.

— Нет.

— Хорошо, — облегченно выдыхает она, — а то я никак не могу от этого отвыкнуть.

Им приносят водку и строганину. Рада долго смотрит на водку, никак не решаясь выпить. Строганина тоже доверия не

вызывает. Не пробовала она ее никогда, не доводилось.

Гергердт понимает ее смущение, но не торопит. Сам выпить тоже не спешит.

— Знаешь, я очень много времени не подходила к окнам, не смотрела, боялась, — совершенно спокойно говорит она.

— Высоты? — беспечно уточняет он.

— Нет, что выброшусь. Вдруг замкнет. Жуткое ощущение, когда осознаешь, что тебя может конкретно замкнуть. Держишь

себя как собачку – на коротком поводке, каждый вздох контролируешь…

Она отворачивается и смотрит в окно. Следит глазами за огоньками, бегущими по проспекту, за фарами машин, и не видит

она, какой неземной яростью вспыхивают черные глаза Гергердта. Не видит, как подрагивают его пальцы, а он не